Маленькая принцесса - Страница 41

– He прыгнет, – отвечала Сара.

Эрменгарда пододвинулась поближе и взглянула на Сару.

– Ты, видно, очень устала, – сказала она. – Ты такая бледная.

– Да, я устала, – согласилась Сара, опускаясь на скамеечку. – А вот и Мельхиседек, бедняжка, – пришел за своим ужином.

Мельхиседек и впрямь вылез из своей норки, словно заслышав ее шаги. Сара не сомневалась, что он их узнаёт. Он смотрел на Сару с любовью и ждал, но Сара сунула руку в карман и вывернула его наизнанку, качая головой.

– Прости, Мельхиседек, – сказала она. – У меня ни крошки не осталось. Ступай домой и скажи жене, что мой карман пуст. Боюсь, что я про тебя забыла, потому что кухарка и мисс Минчин так на меня напустились!

Мельхиседек как будто понял ее слова и покорно отправился восвояси.

– Сегодня я тебя, Эрми, не ждала, – сказала Сара.

Эрменгарда потуже закуталась в красную шаль.

– Мисс Амелия ушла к своей старой тетке и останется у нее ночевать, – объяснила Эрменгарда. – А кроме нее, никто к нам в спальни не заходит. Я могу здесь хоть до утра оставаться, если захочу.

И с грустью прибавила, кивнув на стол, стоявший под окном:

– Сара, папа прислал мне еще книг. Вот они.

Сара вскочила и подбежала к столу. Схватив том, лежащий сверху, она стала быстро его просматривать.

– Ах, как чудесно! – воскликнула она. – «Французская революция» Карлайля! Я так хотела ее почитать.

– А я не хотела, – сказала Эрменгарда. – Но если я ее не прочитаю, папа рассердится. Он думает, я все запомню, и будет со мной ее обсуждать. Что мне делать?

Сара положила книгу и поглядела на Эрменгарду; от волнения щеки ее вспыхнули.

– Послушай, – проговорила она, – если ты дашь мне ненадолго эти книги, я их прочитаю… и все тебе потом расскажу… так расскажу, что ты все запомнишь.

– Правда?! – вскричала Эрменгарда. – Ты думаешь, тебе это удастся?

– Конечно, – ответила Сара. – Малыши помнят все, что я им рассказываю.

– Сара, – сказала Эрменгарда, и лицо ее озарилось надеждой, – если ты это сделаешь, я… я тебе что угодно отдам.

– Мне ничего не нужно, – сказала Сара. – Мне нужны только твои книги. Твои книги!

Глаза ее широко раскрылись, грудь вздымалась.

– Так возьми их, – сказала Эрменгарда. – Я бы рада была их читать, но не могу. Я глупая, а папа – умный, ему хочется, чтобы я поумнела.

Сара раскрывала одну книгу за другой.

– А что ты скажешь отцу? – спросила она с сомнением.

– Ничего не скажу, – отвечала Эрменгарда. – Пусть думает, что я их прочитала.

Сара положила книгу и медленно покачала головой.

– Это будет похоже на ложь, – сказала она. – А лгать, ты ведь знаешь, нехорошо и к тому же это так низко!

И она задумчиво прибавила:

– Иногда я думаю: я могу совершить злой поступок, приду вдруг в ярость, когда мисс Минчин меня обидит, и убью ее… но сделать что-то низкое я не смогу… А почему бы тебе не сказать отцу, что книги прочла я?

– Он хочет, чтобы я их читала, – отвечала Эрменгарда, несколько растерявшись от такого неожиданного поворота.

– Он хочет, чтобы ты знала, что в них, – сказала Сара. – И если я тебе их расскажу так, что ты все легко запомнишь, он, по-моему, обрадуется.

– Он обрадуется, если я хоть что-то выучу, а как я это сделаю – неважно, – с грустью отвечала Эрменгарда. – Ты бы на его месте тоже обрадовалась.

– Ты же не виновата, что… – начала Сара, но тут же опомнилась и остановилась. Она чуть было не сказала: «Ты же не виновата, что ты такая глупая».

– Что? – переспросила Эрменгарда.

– …что тебе трудно учиться, – сказала Сара. – Тебе ученье не дается, а мне дается легко – вот и все.

Она всегда относилась к Эрменгарде с нежностью и старалась, чтобы та не очень замечала разницу между ними. Сара посмотрела на ее круглое лицо, и в голову ей пришла неожиданная мысль, мудрая не по годам.

– Знаешь, – сказала она, – может быть, хорошие способности еще не все. Гораздо важнее быть доброй. Если бы мисс Минчин знала все-все на свете, но оставалась бы такой же, как сейчас, она все равно вызывала бы отвращение и всеобщую ненависть. Умные люди часто делали много зла. Скажем, Робеспьер…

Она остановилась и поглядела на Эрменгарду, на лице которой появилось какое-то растерянное выражение.

– Разве ты не помнишь? – спросила Сара. – Я тебе недавно о нем рассказывала. Ты забыла?..

– Знаешь, я не все про него помню, – призналась Эрменгарда.

– Погоди минутку, – сказала Сара, – я только переоденусь, а то я вся промокла. А потом завернусь в покрывало и все тебе опять расскажу.

Она сняла с себя шляпку и жакет и повесила их на гвоздь в стене, стащила мокрые башмаки и нашла старые туфли. А потом прыгнула на кровать и, завернувшись в покрывало, уселась, обхватив руками колени

– Ну, слушай, – сказала она.

И она стала рассказывать о кровавых событиях Французской революции, да так живо, что глаза у Эрменгарды округлились от страха, а сердце учащенно забилось. Несмотря на свой ужас, она слушала Сару с восторгом; теперь уж она никогда не забудет, кем был Робеспьер или принцесса Ламбаль.

– Знаешь, они насадили ее голову на пику и плясали вокруг нее! – воскликнула Сара. – У нее были чудесные светлые волосы, такие длинные и пышные. Когда я о ней думаю, я никогда не вижу ее живой, а всегда вижу ее голову с развевающимися волосами на пике, а вокруг пляшут и кричат эти ужасные люди!

Девочки решили рассказать о своем плане мистеру Сент-Джону, а пока пусть книги останутся на чердаке.

– Ну а теперь рассказывай, – сказала Сара. – Как у тебя идет французский?

– Гораздо лучше с тех пор, как ты мне объяснила спряжения. На следующее утро я так хорошо отвечала, что мисс Минчин даже удивилась.